Статья: Звукосниматели. Актив vs Пассив.

 

После прочтения очередной бредовой интернет-статьи об активных звукоснимателях, меня обуял праведный гнев. Я, конечно, понимаю, что поисковому роботу все равно, что индексировать, и чем больше текста, тем лучше… но всему есть предел. Мысль о том, что этот несвязный набор копипастов и переводных материалов с постыдными ошибками из разных уголков нета может залезть еще кому-то в голову и оставить после себя неизлечимую ваву, не давала мне покоя. Собравшись с мыслями я решился на этот материал.

Используя свой скромный опыт и опыт уважаемых коллег, я постараюсь доступным языком рассказать вам о том, что из себя представляют пассивные и активные датчики. В чем заключаются их отличия, особенности, плюсы и минусы. И, самое главное, вас ждет развенчание мифов, гуляющих по интернет-сообществам музыкантов и мешающих понять реальный порядок вещей в таком интересном и увлекательном направлении, как тюнинг электрогитар.

Мир разделен на два идейных лагеря,

если не враждующих, то уж точно, не испытывающих сильной любви друг к другу - фанатов пассива и актива. Все гитаристы “пассивщики” пренебрежительно смотрят на “активистов”, и наоборот. Ведь правда? Противостояние в чем-то даже схоже с воспетой в легендах и летописях борьбой “търу лампы” и “голимой цифры”. Там накал страстей был куда выше, но времена меняются и даже в этой борьбе сейчас наступает интересный этап, когда из двух непримиримых врагов рождается что-то третье, новое и интересное.

Но почему так? Откуда такая дискретность выбора и непримиримость мнений в мире электрогитарных звукоснимателей? Давайте попробуем разобраться, и кто знает, возможно у меня получится примирить любителей “пассива” с фанатами “актива”.

Начнем с легкого экскурса в историю

Началось все с пассива. Первые звукосниматели для… банджо появились в 30-х годах прошлого века. В те годы начался расцвет джазовой музыки, появились биг-бэнды, и звучали они все громче и громче. Гитарам и банджо тех лет необходимо было что-то, что помогло бы им не тонуть в “пачке” с другими, более громкими инструментами. Их естественной акустической громкости банально не хватало. Нужно было решение. И очень скоро оно пришло. В 1937 году инженер и партнер Адольфа Рикенбэкера (да да, того самого) по фамилии Бушам (французская фамилия, могу ошибаться в произношении – прим. авт.) после почти пяти лет борьбы с бюро получил патент на “Электрический струнный музыкальный инструмент”, который назвали Rickenbacker Frying Pan. Выглядит ЭТО по современным меркам грустнее самой грустной китайской игрушки с сайта Ali, и представляет собой что-то среднее между банджо и бэкпэкером от Martin. Самое же главное в нем – это технология, которая по прошествии стольких лет абсолютно не изменилась.

Как оно работает?

Постоянный магнит, прикрепленные к нему металлические магнитопроводы и бобина с катушкой из медной проволоки вокруг. Эта радость, размещенная под металлическими струнами гитары и подключенная к усилителю с динамиком, в итоге рождает ЗВУК! Как, вы спросите? Принцип простой: вибрация металлических струн влияет на постоянное магнитное поле звукоснимателя и в катушке начинают бегать микро-токи, возникает напряжение, то есть ЭДС (электродвижущая сила). И закон изменения этой самой ЭДС прямо пропорционален закону, по которому вибрируют струны на гитаре. Струна вибрирует продольно, поперечно и даже по собственной своей поверхности. И поэтому ток в обмотке течет переменный, в зависимости от того, в каком положении находится струна относительно своей оси. Если подключить такой звукосниматель к правильному усилителю и громкоговорителю, то мы услышим звук. Усилитель будет использовать напряжение бытовой сети, чтобы по тому же закону (как вибрирует струна и изменяется напряжение в звукоснимателе) двигать вперед и назад (да, это переменный ток, детка!) катушку и диффузор громкоговорителя. А он в свою очередь начнет “двигать” воздух. А наш мозг, воображение и органы слуха помогут расшифровать что это: великолепная музыка, простой скрип или же назойливый шум.

 

Интересное наблюдение, которое лежит на поверхности, но для многих неочевидно: звукосниматель, усилитель и громкоговоритель в действительности не усиливают звук самой гитары. ЗвукоСниматель не снимает звук, а преобразовывает один тип энергии в другой – механическую энергию вибрации струн в электрический ток и, что критически важно, вибрацию всех элементов инструмента, начиная от бриджа, корпуса, грифа и заканчивая ладами и колками. Когда вы дергаете струну на гитаре, то не только извлекаете привычный звук из инструмента, но и запускаете сложнейшую колебательную систему, в которой каждый элемент не только вибрирует, но и влияет на остальные. Ни одно уравнение не в силах описать это взаимодействие и создать на 100% достоверную математическую модель поведения гитары. Попытки есть, конечно, но они еще далеки от идеала. Послушайте гитару, например, на синтезаторе. Даже на очень-очень крутом и дорогом аппарате ее звучание неплохо, но не более того.

Вы спросите, как же вибрация всего остального инструмента влияет на звукосниматель, ведь он же “слышит” только струну? Отличный вопрос! Во-первых, струна – это один из элементов всей системы под названием гитара, и ее тембральная окраска, гармоники и сустейн самым непосредственным образом зависят от того, как вибрируют вместе с ней корпус, гриф, бридж, колки и даже лак. Запускает колебательный процесс струна. Но то, что происходит дальше, и самое главное как происходит, заставляет струну или затухать сразу (у плохих гитар) или наоборот раскачивает ее дальше и наделяет сочным послезвучанием (как у хорошего профессионального инструмента). Именно поэтому нет одинаково звучащих гитар и один и тот же датчик на разных инструментах звучит по-разному. Закрепите струну хоть на лопате или бельевой корзине и поднесите с ней звукосниматель – вы все равно в итоговой звуковой картине получите результат, на который влияет присоединенная масса, собственные резонансы металлов держателей и древесины (ручка лопаты, попрошу!). Во-вторых, датчик сидит в корпусе гитары, находится с ним в механической связи и… (правильно!) вибрирует вместе с ним и всей системой.

Идем дальше. Шли годы, в 50-е и 60-е на первый план стала выходить именно гитарная музыка, зарождался рок-н-ролл.

В ход пошли ламповые усилители, но не совсем в обычном режиме работы. Как это часто бывает, совершенно случайно молодой гитарист по имени Чак Бэрри обнаружил, что когда усилитель трудится на грани своих возможностей, он, при этом, выдает вкуснейший, тягучий и грязноватый звук. Все что произошло потом – уже история, где электрогитара не просто вышла вперед на сцене, а буквально стала править миром музыки, как ни один музыкальный инструмент до нее.

С изобретением рок-н-ролльного электрогитарного звука с драйвом, которого впоследствии стало появляться все больше и больше, появились фузз-педали и дополнительные бустеры, чтобы еще добавить жару в гитарный звук. А добавив жару добавили и искажений, вот тут-то и начались проблемы. Первые магнитные звукосниматели были однокатушечными, на музыкальном сленге их называют “синглами”. Они прекрасно передавали звучание инструмента на чистом звуке, но начинали жутко фонить с драйвом. И чем больше драйва, тем больше становилось неприятного гудящего звука, шипений... даже радио начинало играть из усилителя))). Все дело в том, что звукосниматель “слышит” не только вибрации от струны. Он товарищ электромагнитный, поэтому и все электромагнитные поля, наводки, радиоканалы – вот они у нас в звуке и есть. Почему же они появляются только с драйвом, спросите вы, а на чистом звуке их нет? Приготовьтесь, сделайте глубокий вдох. Они есть всегда и везде.

 

Просто на чистом звуке их уровень несоизмеримо мал по сравнению с нужной нам полезной вибрацией от струн. Как только мы начинаем добавлять драйв и искажения в усилителе происходит следующее: представьте себе два конуса, как те, которые лихо сносил, уходя от погони, гонщик Молния МакКуин из знаменитого мультфильма “Тачки”. Только у нас один конус большой (это - полезный сигнал гитары), а второй совсем мелкий (это - помехи и шумы). Таков расклад в случае с чистым звуком. Наш большой конус превалирует по своему уровню и маленький мы просто не слышим, он как бы прячется за ним. Этот эффект в психоакустике называют маскировкой. Но как только подключается драйв, он будто берет и огромными ножницами начинает подрезать шляпу нашему большому конусу. Чем больше драйва, тем ниже становится наш некогда высокий конус. По ширине он все тот же, но по высоте уже “совсем не торт”. Такой себе пенек. И на определенном этапе его высота становится соизмеримой с мелким конусом. Да, он не такой пузатый, но по высоте они примерно равны. То же происходит со звуком. Эффект драйв/дисторшн сильно сужает динамический диапазон сигнала, обрезает его, а затем в дело вступает усилитель. Что происходит? Все мелкие по уровню, а значит тихие, помехи становятся все более и более слышны, а основной звук из элегантного бархатного звучания превращается в острого колючего ежа, создавая все более злое и отрывистое звучание.

Да да, такой звук стал по душе многим, и без него рок- и метал-музыка была бы невозможной. Как и без нового типа пассивного звукоснимателя, который пришел решить все проблемы сингла с его шумами и помехами. Даже название его отождествляет собой решение задачи, для которой он был создан. Хамбакер (hum-bucker – англ.) в прямом переводе с английского звучит как “шумо-подавитель”. И хотя концепт его принадлежит компании Electro-Voice из далеких 1930-х, действительно вдохнуть в него жизнь удалось только в 1955 году благодаря инженеру Сэту Ловеру и тогдашнему президенту компании Gibson Тэду МакКарти. Справедливости ради стоит отметить все ту же компанию Rickenbacker, которая двумя годами ранее представила свое видение хамбакера, но по звуку он был не особо удачным и сильно искажал тембр, так что в 1954 году от него было решено отказаться. Ну а тому, что получилось у Gibson суждено было стать эпохальным изобретением. Интересная история приключилась с именем этого хамбакера. Сегодня любой гитарист хоть раз в жизни слышал слово “PAF”. Вы никогда не задумывались, что оно могло бы значить? Может это чье-то имя или фамилия? В реальности же это простая аббревиатура, сокращение от слов “Patent Applied For”. Так как патент на свое изобретение Сет Ловер сумел получить только в 1959 году, а выпуск датчиков уже наладили, на них с тыльной стороны наклеивали лейбочки со словами “Patent Applied For”, куда впоследствии должен был быть внесен циферный номер американского патентного бюро. Длинное неудобное название в “кулуарах” Gibson сократили до первых букв P, A, и F. Так родилась кличка “PAF”, которая прилипла к этому звукоснимателю уже навсегда. С конца 1950-х неразлучная комбинация гитар Gibson Les Paul и пары звукоснимателей PAF прочно забетонировала полученный успех. Довольно сложно переоценить вклад этих изобретений в развитие музыкальной культуры ХХ века.

Что же такого интересного было в хамбакере “PAF”?

Во-первых, он заметно меньше фонил, не в пример сингловым датчикам того времени. А значит на нем можно было играть рок! Во-вторых, он был громче и “мясистей” по звучанию, что тоже благотворно сказывалось на звучании в каком-нибудь докрасна раскаленном Marshall Plexi тех лет. Казалось бы, ну вот же он, святой грааль! Ан нет, в этой бочке меда была своя ложка дегтя.

Если с драйвом все было на высоте, то с чистым звуком хамбакер справлялся не так хорошо. Той яркости, бархата и глубины у него не было. Почему? На то есть несколько причин, и все благодаря его хитрому дизайну для вычитания помех и шумов. Технологически хамбакер представляет собой два сингловых звукоснимателя, расположенных рядом друг с другом в одном корпусе. Именно поэтому он в два раза шире сингла.

Хитрость заключается в том, что магниты каждой из половинок имеют обратную полярность и катушки намотаны в обратную сторону, если можно так выразиться. Когда струна начинает вибрировать, ток в каждой из половинок бежит в разные стороны из-за разной полярности магнитов, но электрически-то катушки включены последовательно в противофазе. В итоге выходит, что мы переворачиваем вторую отрицательную половинку датчика в плюс и она не вычитается, а складывается по уровню с сигналом из первой. Сигнал получается в два раза мощнее (но это только в теории) и якобы все должно быть прекрасно. Сразу предвижу вопрос: а куда же деваются шумы, если “по легенде” мы обе половинки друг с другом складываем? Шум же тоже должен сложиться, умножиться на два по сути. Ан нет! Если ток от вибрации струны мы заставляем бежать в разные стороны в катушках, то все помехи и шумы в них синфазны (т.е. одинаковы по фазе друг с другом). И поэтому при встречном последовательном включении они друг друга скушают. Конечно же, при условии, что катушки имеют одинаковое количество витков и магниты одинаковой силы. Иначе помеха в одной из катушек будет по уровню выше, чем в другой и результирующая их вычитания будет не равна нулю. Кстати, это тоже хитрость, которой пользуются многие именитые производители звукоснимателей-хамбакеров.

Опытные гитаристы наверняка сталкивались с классными хамбакерами, которые чуток, но все-таки фонят. Тот же Seymour Duncan JB или DiMarzio Norton. Как же так? Откуда фон? Может это брак? Для того, чтобы понять зачем хамбакеру фон, нужно перейти к недостаткам этого дизайна.

В теории все звучит красиво: фона нет, сигнал в два раза громче, чем у сингла. Чего же боле, как говорится. Но в жизни все чуть-чуть по-другому. Вот это “чуть-чуть” и сыграло с хамбакером злую шутку. В идеальном хамбакере, чтобы задача решалась как на бумаге, каждая из катушек должна “слышать” сигнал от струны в одной и той же точке пространства. В реальности, если вы посмотрите на датчик, то его катушки и их магнитопроводы разнесены между собой ровно на 18мм. Почему так важна эта мелкая и, на первый взгляд, ненужная цифра? Ооо, друзья, в ней-то все дело! Она и есть тот самый коварный “чуть-чуть”! Картина следующая: точки съема разные, соответственно и тембрально каждая половинка захватывает колебания струны по-разному. Чтобы понять, что я имею в виду, послушайте как звучит струна, если извлечь звук на гитаре ближе к грифу или же у самого края бриджа. Звучание кардинально разное в этом случае. Более того, оно отличается тембрально даже если между точками съема всего 18мм.

Соответственно, чисто сложить две полуволны от каждой из половинок хамбакера не получится. И самое главное: в результирующей сумме НЕ БУДЕТ целого ряда верхних частот, а именно 36-х гармоник всех основных частот каждой струны. Берем и считаем: основные частоты открытых гитарных струн это:

E: 82.5 Гц A: 110.00 Гц D: 146.8 Гц G: 196.00 Гц B: 247 Гц e: 329.6 Гц

 
То есть, например, в сигнале, который “снимает” хамбакер с самой толстой шестой струны Ми (Е), с частотой 82.5Гц не будет 36-й гармоники. Умножаем 82.5Гц на 36 и выходим на частоту 2970Гц. Забыли о ней. По аналогии с шестой можно подсчитать какие частоты пропадут и из всех остальных струн: 3.96кГц, 5.28кГц, 7кГц, 8.9кГц.

Вот вам и горе-горюшко. Хамбакер просто НЕ МОЖЕТ передать звучание вашей гитары на этих высших (для гитары) частотах. Именно поэтому ни один хамбакер не может звучать как сингловый звукосниматель, как бы не изгалялись производители. Безусловно, они изгаляются, и, например, настраивают катушки хамбакеров на разные частоты, как у вышеописанных мною моделей Seymour Duncan JB и DiMarzio Norton. В этом случае фон вычитается не полностью, но с ним не вычитается и часть гармоник, за счет чего датчик звучит более музыкально и насыщенно. Потерянные в “18мм разнице” частоты, конечно же не вернуть, но за счет более насыщенного звучания в середине и верхней середине, обилия гармоник, создается эффект более богатого тембра. Поэтому, если вы купили фирменный хамбакер для своей гитарки, а он немного фонит на хай-гейне – это не брак, а технологическая хитрость.

Опять вернемся к истории. Наступили 70-е – время хард-рока и первых зачатков хэви-метала.

Девиз гитаристов тех лет - “Еще больше гейна, еще больше драйва!”. Что только не придумывали музыканты, чтобы добавить еще гейна в звучание своих гитар и усилителей: джамперами соединяли каналы Marshall, чтобы из первого канала уже накачанный сигнал поступал во второй. Ставили перед усилителями различные педали-бустеры, и не только педали, а и бобинные магнитофоны, ленточные эхо-дилеи и т.п. А все потому, что выходной уровень у них можно было поднять на заветные 10-12дБ и еще больше раскочегарить входной каскад своего усилителя, чтобы тот звучал мясистей.

 
Конечно же, экспериментировали и со звукоснимателями, чтобы сделать выходной сигнал больше. Казалось бы, все проще простого: чем мощнее магнит и чем больше витков в катушке датчика, тем выше его выходной уровень. Так давайте увеличим магнит! Хо-хо! Только вот незадача – мощный постоянный магнит начинает притягивать к себе металлические струны гитары, влияя на их естественное послезвучание. По этим же причинам звукосниматели (особенно пассивные) нельзя располагать слишком близко к струнам. Сигнал, конечно, станет громче, но струны станут вибрировать неестественно и будут быстро затухать. Значит добавим витков катушке! Намотаем так, чтобы ого-го! И тут нас ждет “пичалька”. Электрический звукосниматель представляет собой простой RLC-фильтр с плавным подъемом, резким пиком (это его резонанс) и таким же плавным спадом. Если у сингла витков относительно немного (8000 витков медной проволоки AWG42 – это порядка 6кОм по сопротивлению), то датчик “слышит” довольно широкий спектр частот, особенно высоких, т.к. ширина его резонансного пика довольно большая и сам он находится в области высших гитарных частот. У сингла резонанс находится в районе 3-4кГц. Как раз там, где у гитары находится верх, воздушный и яркий. Именно поэтому синглы так здорово звучат на чистом звуке. Сделать витков еще меньше не получится – сигнал упадет ниже по уровню. Попробуем сделать больше? Давайте! Если увеличить количество витков в сингле до 8500, сопротивление его тоже увеличится до 7-8кОм, и, да, “выхлоп” тоже поднимется. Но что случилось со звуком? Он стал менее яркий и более серединистый. Уже не нравится? Давайте разбираться, в чем дело. С возросшим сопротивлением наш резонансный пик стал предательски ползти вниз и сужаться! Весь яркий верх датчик перестал слышать, так как его резонанс сместился ниже 3кГц.

Получается, что, к большому сожалению, в выходном уровне пассивного звукоснимателя мы ограничены:

- мощностью магнита, которую нельзя сделать больше определенной величины;
- количеством витков, которое можно увеличивать и поднимать уровень, но при этом мы потеряем в яркости и ясности звучания инструмента.

Это правило применимо как к синглам, так и к хамбакерам. Вторым конечно намного проще, потому что они изначально представляют собой два датчика в одном. У них и витков на пару больше, но и (правильно!) за счет этого звук еще менее яркий. Резонанс хамбакера еще ниже, т.к. его сопротивление как минимум равно 8-9кОм (у самых слабых PAF) и вплоть до 16-18кОм у самых злых и агрессивных моделей типа DiMarzio Super Distortion.

Вот о ней и поговорим, потому что Ларри ДиМарзио в 1977 году удалось создать мощнейший пассивный хамбакер, который с начала 1980-х годов прописался практически у всех выдающихся хард-н-хэви и метал-гитаристов того времени и стал поистине легендарным. К слову сказать, до Super Distortion мало кто занимался тюнингом гитар в плане замены звукоснимателей. Так что Ларри, можно сказать, открыл это направление, и в очередь к нему выстроились суперзвезды мировой рок-сцены со своими гитарами, чтобы получить тот самый звук: острый как бритва, мясистый и громкий.

Super Distortion был как минимум в два раза громче, чем классический PAF, и играючи превращал даже чистый канал лампового усилителя в овердрайв. А уж на гейне он звучал так, как будто вы в эпицентре грозы, сверкают молнии и грохочет гром. Рецепт успеха был таков: Ларри использовал более тонкое сечение проволоки для обмотки и меньшим количеством витков выходил на высокое сопротивление порядка 13,5кОм. Но самое главное у Super Distortion – это новый мощнейший керамический магнит на основе ферритовых химических соединений. До этого в датчиках использовали постоянные магниты на основе сплавов алюминия, никеля и кобальта, т.н. AlNiCo (сокращение от двух первых букв). Их существовало несколько модификаций, от самого слабого по магнитным свойствам AlNiCo2 до более мощного AlNiCo5. К слову, они до сих пор активно используются во множестве звукоснимателей. Их любят за мягкое и округлое звучания звукоснимателя. Но в случае с керамическим магнитом все с точностью наоборот. Даже находясь на приличном расстоянии от струн он позволял получить мощное громкое звучание с хлесткой атакой и завидным сустейном. В 2017 году Super Distortion стукнуло 40 лет, но наш старичок похоже не собирается уходить на пенсию.

Неужели на этом все? Конечно же нет! Мы подходим ко второй части нашей саги под названием “Актив”!

Примерно в то же самое время, когда Ларри выкатил свою ласточку - Super Distortion и компания DiMarzio круто рванула вверх, еще один американец по имени Роб Тернер (Rob Turner) подумал “мы пойдем другим путем”! (ой, вроде также сказал один дядя с большими усами...) А наш молодец Боб основал в солнечной Калифорнии свою компанию под названием… Dirtywork Studios… а потом Overlend, и только к 1983 году впервые появились эти три заветные буквы – EMG. Расшифровка этой аббревиатуры звучит так - Electro-Magnetic Generator (Электро-Магнитный Генератор).

С чего бы так называть компанию? Все дело было в изобретении Роба, который предложил совершенно новое и яркое решение проблем всех пассивных звукоснимателей. Он думал так: для того, чтобы датчик не ловил наводки, звучал ярко и захватывал максимально возможный диапазон частот, ему нужно совсем немного витков катушки. И для этого магнитное поле не обязательно должно быть супермощным, так что и сам магнит пускай будет поменьше. А значит датчик можно будет расположить как можно ближе к струнам, без риска негативно повлиять на их естественное послезвучание. Но у звукоснимателя на выходе будет очень слабый по уровню сигнал? Так давайте усилим его, расположив прямо в корпусе звукоснимателя активный предусилитель в формате микрочипа! Просто нужно обеспечить ему питание. 9-вольтовой батареи будет вполне достаточно и она легко поместится в корпус гитары. А еще нас ждет низкий выходной импеданс. Это значит, что с длинным кабелем от гитары к усилителю и в длинной цепи педалей с воспетыми в легендах “true hardwire bypass” переключателями, не будет “кушаться” верх, как это привычно происходит у пассивов. И при выкручивании ручки громкости на гитаре верх тоже не будет пропадать.

К слову, эти проблемы пассива решаются: педаль бустер или буфер (как в виде отдельной педали, так и в виде переключателя с буфером) уберут провал по верхам, как и дополнительная емкость .001мкФ на регуляторе громкости.

Казалось бы, ну вот и все. Теперь все проблемы звукоснимателей решены. Встроенный преамп обеспечивал легендарному хамбакеру EMG81, выстрелившему в начале 1980-х, почти полное отсутствие шумов и наводок, мощнейший “выхлоп”, острейшую атаку, вкусную компрессию и массивный спектр передаваемых частот. Особенно рьяно новинку полюбили металисты по всему миру. Да что там говорить, до сих пор этот датчик считается иконой тяжелых стилей от пауэр-метала, треша и вплоть до джента. А касательно недостатков… Ну, подумаешь, батарея. Нужно просто не забывать менять ее раз в пол-года. Но, как бы не так. То, за что полюбили EMG металисты, сделало этот датчик не вхожим в клуб любителей блюза и чистого звука. Гитаристы отмечали, что его звучание на чистом звуке было абсолютно неестественным, холодным и блеклым, а естественная компрессия не давала использовать всю динамику звукоизвлечения и игры пальцами. Все ноты, как бы их не извлекали, звучали с практически одинаковой громкостью, как будто в цепи между гитарой и усилителем появился компрессор. Такая уравниловка была несомненным плюсом и даже помощником в хэви-стилях, где теппинг или быстрое соло извлекалось на гитаре без особых усилий. Но в других стилях это был явный минус. Получилось, что встроенный преамп вносил свою существенную лепту в итоговое звучание, не только усиливая сигнал, но и создавая такие интересные особенности. Кроме этого, в схеме EMG использовались фильтры. Без них звукосниматель звучал очень неестественно и не похоже на пассивный хамбакер. Поэтому пришлось искусственно создавать ему резонансную кривую, которая у пассивов присутствует естественным образом. А любой фильтр – это искажения, в первую очередь фазовые, и замыливание звука.

Конечно, у EMG были и есть отличные сингловые звукосниматели, построенные по тому же принципу. Модели SA и SLV, например, с которыми мне доводилось иметь дело. Они шикарны - полностью лишены фона, имеют высокий выходной уровень и широчайший частотный диапазон с сочным басом, мягкой серединой и поистине хай-файным верхом.

“Так чего же тебе еще надо…?”(c)

А надо мне, чтобы EMG SA звучал как пассивный сингл. А он, гад, не звучит! Конечно же звук есть и он классный, но это не звук пассивного датчика. Как тембрально, так и тактильно. Расшифрую слово “тактильно”. Это все та же компрессия, которую дает активный преамп в звукоснимателе. Аналогию можно провести с бодибилдингом. Представьте себе поединок по армрестлингу между Арнольдом Шварценеггером в свои лучшие годы и, например… РобоКопом образца Поля Верховена.

Арни – это пассив, Робо – актив. И кто кого? А вот и не знаю. Робо бесспорно очень силен и валит “не по-детски”, но его суперсила все же имеет предел. Зависит она от момента моторов, которые приводят в движение его механическую руку. Больше мистер “железка” выдать не сможет, как бы ни пыхтел. То же самое происходит и в активном датчике. Его преамп имеет некий коэффициент усиления, выше которого выходной уровень подняться не может. Как ни лупили бы вы по струне, с каким бы звероподобным усилием не извлекали из гитары ноту, сильно или очень сильно, после определенного момента выходной уровень у EMG перестанет увеличиваться. У Арни и пассивных датчиков все работает несколько по-другому. Его сила – это годы упорных изнуряющих тренировок, и зависит она только от него самого. Есть еще один очень важный момент. Система “руки - струны - пассивный датчик - кабель - усилитель - динамик” представляет собой единое неразрывное целое. Эта “нервная система” вместе формирует звук, который в итоге получится у вас. Громкость, динамика, тембральная окраска – с пассивом все в ваших руках. Поэтому чем лучше ваши навыки звукоизвлечения, чем сильнее ваши пальцы, тем громче будет звук. Тут нет ограничений как у актива. Сколько нажал – столько и получил. Как нажал – так и звучишь. Стопроцентный олдскул.

“Но, все равно, ведь пассив – это пассив и он звучит тише актива?” – скажете вы. Как бы не так!

Есть очень много пассивных хамбакеров, которые по выходному уровню вполне сопоставимы с “батареечными”. Например DiMarzio Evolution. Он не то, что сопоставим, он ГРОМЧЕ, чем царь царей актива - EMG81. При этом DiMarzio заявляет для Evo выходной уровень порядка 0.5В, а EMG – аж 2.5-3В! Разница должна быть минимум в пять раз в пользу EMG. Как же так? Все дело в том, что и те и другие хитрят. Во-первых, никто из них не рассказывает, при каких условиях проводились замеры, с какой гитарой и на каком расстоянии датчиков от струн. Во-вторых, неизвестно с чего брались эти усредненные цифры. Да-да – это средние значения. Мы имеем не постоянный, а переменный ток в звукоснимателе, да и сам процесс происходит во времени. То есть у сигнала, возникающего в датчике, от удара медиатора о струну до полного затухания есть несколько этапов, в каждом из которых уровень сигнала может отличаться в разы:

- Атака: самый быстрый этап, когда уровень сигнала резко взлетает вверх;
- Спад: пик пройден и уровень опускается до какого-то среднего значения;
- Сустейн: послезвучание струны, когда уровень практически не падает;
- Затухание: сигнал ослабевает и уровень падает до нуля или до уровня помех/шумов.

 
При данном раскладе сил между Evolution и EMG81 я предполагаю, что EMG приводит пиковые значения в момент атаки, а DiMarzio – средние значения на уровне спада/сустейна. Цифры по уровню “выхлопа” отличаются в разы, а на деле датчики звучат по громкости плюс-минус одинаково. Кроме этого, как заметил Frank Falbo (Seymour Duncan, Fishman, Falbo Guitars) в статье о гитарной электронике в 12-м выпуске нашего журнала, у EMG существенно падает уровень при наличии в цепи 25кОм потенциометра. Как правило, в гитаре есть громкость и тон. Вот эта парочка на “старых” моделях EMG (которые без индекса Х) дает, по словам Френка, падение уровня на 5,1дБ. Это оооочень много.

А давайте-ка вспомним с чего вся эта “гонка вооружений” началась?

И почему 30-40 лет назад все стремились сделать звукосниматели все более громкими? Правильно - потому, что гейна у тогдашних Marshall и Fender было недостаточно. А что сейчас? Хай-гейн усилителей, т.е. усилителей с большим коэффициентом усиления, на рынке пруд пруди, как и педалей-бустеров, драйвов и всяких грелок-скримеров. Одна такая педаль без особых усилий “бустит” сигнал гитары на добрые 15-20дБ, а то и больше.

Поэтому сегодня, в XXI веке, даже самый дохлый PAF хамбакер прекрасно себя чувствует в тандеме с любым современным хай-гейн усилителем. Гейна в избытке везде, и в самом усилителе, и в педалях. Поэтому кардинальной разницы в том, супермощный это будет актив а-ля EMG81 или винтажный DiMarzio PAF, в итоговом звуке не будет. Бесспорно, инструмент с такими датчиками будет звучать по-разному, как тембрально так и по динамике. И вы как гитарист будете чувствовать разницу. Но современный качественный хай-гейн аппарат по уровню вытянет их оба, и более слабый датчик не будет казаться вялым и тихим по сравнению с более громким. Почему Metallica со всеми своими EMG хотела в Black Album звучать как Gary Moore со своим LesPaul в педаль TubeScreamer и в Marshall Plexi? Уж очень понравился звук. И дело, как видим, тут далеко и не только в датчиках.

Что же выбрать? Актив или пассив?

Решать только вам. Сейчас у меня два “боевых” инструмента, на которых я играю постоянно. На одном стоит пассив, а на втором – актив. И я не могу выделить лучший из них) В этой таблице я попробую указать на достоинства и недостатки каждого из типов на примере хамбакеров DiMarzio и EMG. Бесспорно есть еще производители актива, те же Seymour Duncan и Fishman. А пассива еще больше на рынке, самых разных компаний, от монстров до бутиков. Я же описываю свои собственные впечатления от моделей, с которыми лично имел дело. Писать о том, с чем не сталкивался не считаю полезным.

Итак: